Самая убедительная иллюзия всё равно остаётся иллюзией.
(с) Total Recall.
В СССР нам внушали, что деньги не имеют решающего значения. Это не пустые слова. Когда моя мама заканчивала библиотечный техникум, перед самыми выпускными экзаменами, одна из сокурсниц подняла руку. Её вопрос прозвучал как гром среди ясного неба, и на девушку уставились удивлённые студенты. «Скажите, пожалуйста, а сколько мы будем получать?» Разумеется, никто выпускницу за этот вопрос не расстрелял, и даже оценки снижать не собирались. Общий ответ о том, что все трудящиеся получают достаточно для счастливой жизни, и волноваться не стоит, удовлетворил студентку. А большего ей и не было нужно. А другим и подавно – у них вообще этот вопрос вызвал недоумение.
Зато сейчас только и слышно разговоров, что о деньгах: давайте будем успешными, давайте выбросим на свалку истории устаревшую мораль, что не в деньгах счастье. Смешные, наивные советские библиотекари стыдились говорить о деньгах и получали 120 рублей. Умножьте на 250, и получите сумму, равноценную ста двадцати советским рублям сегодня. Это 30000 рублей, а не 7000 современной библиотекарской зарплаты. Сегодня каждый, кто официально получает на работе тридцашку, гордо заявляет о своей успешности – не библиотекарь, не воспитательница детского сада, а такая себе крупная птица с высокой планкой. А уж, если ожидается повышение (ещё на тыщёнку) , то уже можно пропеть утречком с насеста о карьерном росте. И засесть писать статьи о своей успешности, и насовать в ютуб видеокурсов о том, как стать таким же успешным (плюс ещё пара тыщёнок в карман, а там можно и вообще работу бросить, да отснять об этом новый видеокурс – о том, как платить деньги за видеокурсы). Мы больше не товарищи трудящиеся, мы – господа успешные голодранцы, взбирающиеся по карьерной лестнице, где в конце этого узкого и тёмного туннеля маячит сияние золотого тельца. Профессиональный развод кроликов на шапки.
Итак, нас освободили от иллюзии социалистического равенства и братства. Но ввергли в более иллюзорную утопию потребительства, в котором «От каждого по способностям, каждому по труду» заменилось на «Если не видишь разницы, зачем платить больше?». Иллюзию цветной жизни среди обилия товаров, которые ты имеешь право не купить, чтобы не платить больше. Или купить, потому что ты этого достоин. Они – как ёлочные игрушки, как элемент декора окружающего пространства. И уже не разобраться, где твоё место среди этих всех штучек-дрючек: ты явно проигрываешь, теряешься – ты более серенький, чем они, да и не новенький уже… Тебя не купят. Ты проиграл. И природа уже как-то проигрывает: хотя она так же полна красок, эти краски не продаются, а значит, неконкурентоспособны.
От перемены иллюзий место человека меняется, потому что целое больше суммы его частей. Эта игра в товарное изобилие лишена всякого смысла, и она лишает смысла саму человеческую жизнь. Поэтому одно из явлений советской культуры – бардовская песня – как отражение простой жизни простых людей, отживает свои последние годы, вместе с её носителями. Они по-прежнему собираются в зальчиках-подвальчиках, по-прежнему поют о любви и природе тихо и просто. Но они сами немолоды, и песни у них старые. А новые песни выглядят как старые, потому что в них не поётся о новом смысле жизни – о конкуренции на рынке. Это последний из всех существующих смыслов. Это пик падения, после которого – торжество трансгуманизма или возвращение к природе.
Диалектика противоречия видимого и ощутимого, формы и содержания, иллюзии и действительности такова, что заставляет даже самого отчаянного диссидента тосковать о советской морали, советских взглядах на жизнь – простую, как природа. Это диалектика иллюзий: ты существуешь, потому что мыслишь о том, что ты достоин пользоваться и при этом не платить больше; и ты не существуешь, потому что ты не мыслишь себя вне спроса и предложения, просто как часть природы, смысл которой (если, конечно, это не задача планктона пополнять мировые запасы кислорода для потребления человеком) тоже находится под вопросом. Это диалектика несуществования. Но многие выбираются из этой ловушки. Те, кто пережил период несуществования в эпоху крушения Советской Империи – период отказа от вводимых в мозг новых моделей поведения и общественной морали. Мне довелось, свернувшись тогда в кокон, переждать смуту, длившуюся всю мою жизнь после детства. Чтобы сейчас постепенно разворачивать крылья – яркие, лёгкие, они способны сделать взмах над Атлантикой…
Комментариев нет:
Отправить комментарий