Это написала моя мама, Тамара Рожкова. Ей 82 года.
27 января 1952 года мы подъехали к загсу, вышли из машины и сразу поняли, что он не работает! Загс открывался только через час. Мы сели на промёрзшие корявые ступеньки и, обнявшись, молча ждали. Нас было двое – ни свидетелей, ни родных: так тогда расписывали.
Пришла заведующая, молодая женщина с непроницаемым лицом, поднялась мимо нас по ступенькам и открыла амбарный замок на дверях. Мы ждали – вот сейчас нас пригласят в святилище. Тщетно! Тогда мы протиснулись в дверь сами. Она молча подала нам анкеты для заполнения, каждая по 2-3 страницы. Мы сели за колченогий стол заполнять анкеты. И тут на нас напал истерический смех. Надо было отвечать на вопросы типа: в какой по счёту брак вступаете; сколько внебрачных детей имеете; сколько лет имеете внебрачные отношения – ну ужас! Хоть бы поинтересовались, любим ли мы друг друга или в игрушки играемся. Да ладно, отсмеялись мы и задумались над вопросом: какую фамилию хотели бы взять? Я чего-то совсем не думала над этим, вроде само собой тогда разумелось – только фамилию мужа. А мне вдруг так захотелось оставить свою неповторимую в полном смысле слова фамилию! Сказала я об этом без пяти минут мужу. Он отчеканил: «Ну что ж, я не против, только с одним условием – или мы оба будем Рожковы, или оба Экшенгер». И сурово так посмотрел на меня. «Какой же он Экшенгер?» - подумала я и ответила: «Хорошо, Рожковы». Сдалась без боя…
Заведующая занервничала: «Вы сюда смеяться и беседовать пришли?» - «Да нет, жениться». – «Ну вот и женитесь». И она оскорблённо замолчала. Наконец, мы подошли к ней с заполненными анкетами. Она подчеркнула в них красным карандашом ф.и.о., год и место рождения, национальность и адрес, после чего отбросила их в сторону и начала заполнять свидетельство о браке. Игорь достал из кармана кольцо, на внутренней стороне которого было выгравировано: Игорь, 27/1 1952 года, и надел мне его на палец. Мы поцеловались. Мужчины тогда колец не носили. Через несколько лет я без примерки купила мужу узенькое золотое кольцо в соседнем универмаге, Оно пришлось ему точно впору.
Женщина вручила нам Свидетельство о браке, поздравила занудным голосом, и мы поженились. Дома нас ждали родные, друзья, соседи. Папа пригласил баяниста Генку, и мне его было очень жаль. Нас поздравляли, целовали, желали… Фотоаппаратов не было, так что ни один из моментов нашей свадьбы не был запечатлён. Она осталась только в памяти живущих. Слава Богу, наша память не подвела пока.
Пора было садиться за стол. Мои тёти, бабушка, свекровь и мама постарались на славу: по тем временам стол был шикарный, Помню, что винегрет размешивали в ванне. Была обязательная сельдь с луком, уксусом и подсолнечным маслом, картошечка с чесноком, колбаса любительская (самая шикарная), солёные огурцы, холодец, пирожки с мясом и рисом, а на десерт – знаменитый торт «наполеон». Всех пригласили к столу.
И тут обнаружилось, что нигде нет папы: ни в квартире, ни на холодной террасе ( может, за холодцом пошёл), ни во дворе… Все не на шутку обеспокоились. Я помчалась на кухню, но и там никого не было. Вдруг я услышала сдавленный стон, похожий на рыданье. Он доносился из туалета. Я всё поняла. Тихо, чтобы никто не услышал, я приникла к двери туалета и прошептала: «Папочка, любимый мой, прошу тебя, выходи, только умойся, пожалуйста. Папочка, я всегда буду любить тебя…»
Он вышел через несколько минут, и мы обнявшись вошли в гостиную, Наверное, многие догадались, что произошло, но никто ничего не спросил и не сказал. Дядя Лёня обнял меня и шепнул: « Видишь, как отец тебя любит, царица Тамара?» - «Вижу, - тихо ответила я. – « Не забывай этого никогда», - добавил грустно. Я кивнула.
На свадьбе было весело, шумно, как на свадьбе. Кричали «горько!», и мы жутко смущались – ведь мы ни разу ещё не целовались при родителях! Долго мы не выдержали всего этого. Игорь упорно тянул меня в сторону двери. Мы использовали момент, когда о нас на секунду забыли, и сбежали. Пронеслись раздетые по заснеженному двору, влетели в свой подъезд. Здесь мой муж подхватил меня на руки, поднялся на второй этаж, открыл дверь и внёс меня в нашу комнату. Мы стали семьёй. Было это 60 лет назад.
27 января 1952 года мы подъехали к загсу, вышли из машины и сразу поняли, что он не работает! Загс открывался только через час. Мы сели на промёрзшие корявые ступеньки и, обнявшись, молча ждали. Нас было двое – ни свидетелей, ни родных: так тогда расписывали.
Пришла заведующая, молодая женщина с непроницаемым лицом, поднялась мимо нас по ступенькам и открыла амбарный замок на дверях. Мы ждали – вот сейчас нас пригласят в святилище. Тщетно! Тогда мы протиснулись в дверь сами. Она молча подала нам анкеты для заполнения, каждая по 2-3 страницы. Мы сели за колченогий стол заполнять анкеты. И тут на нас напал истерический смех. Надо было отвечать на вопросы типа: в какой по счёту брак вступаете; сколько внебрачных детей имеете; сколько лет имеете внебрачные отношения – ну ужас! Хоть бы поинтересовались, любим ли мы друг друга или в игрушки играемся. Да ладно, отсмеялись мы и задумались над вопросом: какую фамилию хотели бы взять? Я чего-то совсем не думала над этим, вроде само собой тогда разумелось – только фамилию мужа. А мне вдруг так захотелось оставить свою неповторимую в полном смысле слова фамилию! Сказала я об этом без пяти минут мужу. Он отчеканил: «Ну что ж, я не против, только с одним условием – или мы оба будем Рожковы, или оба Экшенгер». И сурово так посмотрел на меня. «Какой же он Экшенгер?» - подумала я и ответила: «Хорошо, Рожковы». Сдалась без боя…
Заведующая занервничала: «Вы сюда смеяться и беседовать пришли?» - «Да нет, жениться». – «Ну вот и женитесь». И она оскорблённо замолчала. Наконец, мы подошли к ней с заполненными анкетами. Она подчеркнула в них красным карандашом ф.и.о., год и место рождения, национальность и адрес, после чего отбросила их в сторону и начала заполнять свидетельство о браке. Игорь достал из кармана кольцо, на внутренней стороне которого было выгравировано: Игорь, 27/1 1952 года, и надел мне его на палец. Мы поцеловались. Мужчины тогда колец не носили. Через несколько лет я без примерки купила мужу узенькое золотое кольцо в соседнем универмаге, Оно пришлось ему точно впору.
Женщина вручила нам Свидетельство о браке, поздравила занудным голосом, и мы поженились. Дома нас ждали родные, друзья, соседи. Папа пригласил баяниста Генку, и мне его было очень жаль. Нас поздравляли, целовали, желали… Фотоаппаратов не было, так что ни один из моментов нашей свадьбы не был запечатлён. Она осталась только в памяти живущих. Слава Богу, наша память не подвела пока.
Пора было садиться за стол. Мои тёти, бабушка, свекровь и мама постарались на славу: по тем временам стол был шикарный, Помню, что винегрет размешивали в ванне. Была обязательная сельдь с луком, уксусом и подсолнечным маслом, картошечка с чесноком, колбаса любительская (самая шикарная), солёные огурцы, холодец, пирожки с мясом и рисом, а на десерт – знаменитый торт «наполеон». Всех пригласили к столу.
И тут обнаружилось, что нигде нет папы: ни в квартире, ни на холодной террасе ( может, за холодцом пошёл), ни во дворе… Все не на шутку обеспокоились. Я помчалась на кухню, но и там никого не было. Вдруг я услышала сдавленный стон, похожий на рыданье. Он доносился из туалета. Я всё поняла. Тихо, чтобы никто не услышал, я приникла к двери туалета и прошептала: «Папочка, любимый мой, прошу тебя, выходи, только умойся, пожалуйста. Папочка, я всегда буду любить тебя…»
Он вышел через несколько минут, и мы обнявшись вошли в гостиную, Наверное, многие догадались, что произошло, но никто ничего не спросил и не сказал. Дядя Лёня обнял меня и шепнул: « Видишь, как отец тебя любит, царица Тамара?» - «Вижу, - тихо ответила я. – « Не забывай этого никогда», - добавил грустно. Я кивнула.
На свадьбе было весело, шумно, как на свадьбе. Кричали «горько!», и мы жутко смущались – ведь мы ни разу ещё не целовались при родителях! Долго мы не выдержали всего этого. Игорь упорно тянул меня в сторону двери. Мы использовали момент, когда о нас на секунду забыли, и сбежали. Пронеслись раздетые по заснеженному двору, влетели в свой подъезд. Здесь мой муж подхватил меня на руки, поднялся на второй этаж, открыл дверь и внёс меня в нашу комнату. Мы стали семьёй. Было это 60 лет назад.
Очень тепло написано. Жизнь она и состоит из отдельных моментов. Если спросить как прошел год, то можно ответить одним словом нормально, а когда вспоминаешь волнительные минуты из жизни, то рассказ получается длиннее. Это и понятно, ведь каждая секунда этого дня памятна, каждая что-то определила в жизни на долгие годы. Думаю, что таких воспоминаний нужно больше, ведь, как писал М. Лермонтов, история души человеческой интереснее истории целого народа.
ОтветитьУдалитьСпасибо, что принимаете активное участие в жизни проекта. История и вправду замечательная и обладает большой художественной ценностью. А Лермонтов действительно был прав, и своим делом мы лишь подтверждаем это, - упомянутую Вами сентенцию вполне можно использовать в качестве эпиграфа к Альманаху "Дневник поколения", который выйдет в печать весной 2014 года!
УдалитьО, как приятно! Спасибо!))
ОтветитьУдалить