В этой истории ничего не придумано, не добавлено и не изменено.
В городе проходили выборы в местный властный орган. Мой старый приятель,
имеющий к этому какое-то отношение, предложил мне поработать наблюдателем
на избирательном участке. Я был вторым наблюдателем от его кандидата – для «усиления», как он выразился. В мои обязанности входило: явиться к вскрытию урн и
присутствовать до окончания подсчета голосов.
Ни одно из имен кандидатов мне не было известно, но я без колебаний согласился,
так как очень нуждался в деньгах.
Избирательный участок традиционно располагался в школе. За полчаса до окончания голосования я вошел во двор школы. Навстречу мне двигались трое мужчин, один из которых заметно выделялся своей фактурой: солидный, лощеный, отлично одетый, с
мужественными чертами лица. «Именно такие больше всего нравятся женщинам»,- отме-
тил я про себя.
— Мужчина, вы куда направляетесь? – обратился он ко мне.- Выборы закончились.
Я ответил, что являюсь вторым наблюдателем от такого-то кандидата и полез за
документами. Но их наличие, похоже, абсолютно не интересовало красавца-супермена.
— Давай, на выход! – неожиданно резко сказал он.
Лицо его и вся поза выражали стопроцентную решимость. Наверное, так выглядели римские гладиаторы. Меня, однако, возмутила его грубость.
— А вы кем будете? – поинтересовался я.
— Я сказал: на выход! – голосом тверже стали рубанул незнакомец и, с выражением
полной безнаказанности на лице, стал подталкивать меня.
Я попытался сопротивляться, но сразу понял, что ловить тут нечего: здоровяк был не только другой весовой категории, но и силой явно превосходил меня.
К счастью, мимо нас проходил милиционер в офицерском звании. Я не преминул воспользоваться такой возможностью и высказал свое возмущение. Но, к моему великому изумлению, представитель закона сделал вид, что ничего не видит и не слышит.
А вышибала, нисколько не смущаясь, с наглой ухмылкой продолжал теснить меня,
пока я не оказался за воротами.
Мне стало жутковато. Я позвонил своему приятелю, благодаря которому оказался в такой переделке, и попросил помощи.
— Он не имеет права так поступать,- был ответ.- Это незаконно. Скажи ему, что обратишься в суд. А я не могу приехать. Таких, как ты, у меня знаешь сколько!
Поняв, что деньги, на которые я рассчитывал, от меня уплывают, и надеяться можно только на себя, я стал дожидаться, когда мой обидчик скроется за углом. Затем быстро пересек пришкольную территорию, но на ступеньках при входе в здание вновь увидел вышибалу и его свиту.
Деньги или гордость? – выбор, который мне предстояло сделать в доли секунды. Первое перевесило, и я, как заяц, бегом прошмыгнул мимо врагов. Здоровяк рассмеялся
гомерическим хохотом, но преследовать меня никто не стал, так как из дверей выходили последние избиратели.
На самом избирательном участке обстановка внешне выглядела мирной. Но женщина, наблюдатель от того же кандидата, что и я, сказала что не все здесь чисто.
— Представляете, я ходила с членом комиссии и еще двумя наблюдателями по квартирам с переносной урной. Все шло ничего, но в последней квартире, куда нам нужно было зайти, шла свадьба. Причем среди гостей оказался родственник члена комиссии. И он пригласил того за стол. Он и зашел, вместе с урной! А мы остались за дверью.
— Так это же грубейшее нарушение! – воскликнул я.
— Конечно! Но все произошло настолько неожиданно, что мы опомнились лишь после того, как дверь захлопнулась. Стали звонить, а там шум-гам, музыка орет… Вобщем нам не открыли. Мы постояли минут пятнадцать и вернулись на участок. Составили протокол,
потом передадим своим шефам.
-Да надо вообще выяснить по адресу, была ли там на самом деле свадьба! Может это
чистая бутафория? – сказал я.
Между тем подходило время вскрытия урн. Тут к нам подошел очень солидный, довольно молодой мужчина и вежливо поинтересовался, каковы наши впечатления, не
устали ли? Он оказался представителем одного из конкурентов нашего кандидата. Мне
этот человек показался излишне любезным, в голове мелькнула мысль: «специально отвлекает, чтобы не следили за урнами».
Я демонстративно отошел в сторону. В это время все наблюдатели повернулись к урнам, к которым подошло четверо мужчин для выполнения главного пункта всей церемонии выборов. Но тут раздался громкий голос председателя избирательной комиссии:
— Внимание наблюдателей! Убедительно прошу вас не мешать нам вести подсчет бюллетеней и не приближаться к столу ближе двух метров. Вам все прекрасно будет видно. Имейте уважение к нашей работе, как мы к вашей!
Затем он привел несколько примеров из прошлого опыта о том, какие помехи создавали наблюдатели их работе.
— Ну что, видели? – спросила моя коллега.
— Что видел? – не понял я.
— Вы разве не заметили, что когда председатель обратился к нам, мужчины вскрыли урны и вбросили в них по пачке бюллетеней?
— Вот это да!..- только и выдохнул я.
Перед нами вновь возник тот словоохотливый мужчина.
— Все в порядке? – поинтересовался он.
— Ну, это как посмотреть! – ответил я.
— Мы должны победить! – твердо и уверенно произнес конкурент, пристально глядя мне в глаза.- Так надо!
— А откуда вы знаете, что другим кандидатам это не надо? – возразил я.
Противник посмотрел на меня оценивающим взглядом, но ничего не сказал. Затем предложил моей напарнице отойти в сторону. Мне показалось, что они слишком долго о чем-то беседовали. Когда женщина вернулась, вид ее был каким-то растерянным. Она тихонько сообщила, что всем наблюдателям неведомый благотворитель презентует по бутылке армянского коньяка «Пять звездочек».
— Что-о-о!!! – возмутился я.- Нас хотят купить за бутылку коньяка!?
— Они и деньги предлагали,- дрожащим голосом произнесла коллега, по тысяче рублей.
В то время это была весьма увесистая сумма для простого россиянина. В пять раз больше той, что мне причиталась за работу наблюдателя. Я тогда находился в весьма сложном финансовом положении и озвученной суммой мог решить сразу несколько проблем.
Женщина, сначала показавшаяся мне вполне принципиальной, молча ожидала моего ответа. Взгляд ее выражал неуверенность, волнение и был каким-то жалким. «Похоже, у нее тоже проблемы», — подумал я.
— Знаете что, мы ведь все равно не сможем изменить ситуацию,- заговорил я.
— Конечно, нет! – взгляд напарницы заметно потеплел.
— Кому и что мы докажем своей принципиальностью?
— Ну, конечно!
— И…, мне кажется, наш шеф, получи он такое предложение, согласился бы на него.
— Я тоже так думаю,- сказала женщина.- Но, только это между нами!
— Разумеется!
Через несколько минут она незаметно передала мне тысячу и завернутый в бумагу коньяк.
Обстановка на избирательном участке заметно потеплела. Вышибала, так агрессивно встретивший меня сначала, теперь был настроен вполне дружелюбно. С лиц наблюдателей исчезли напряженность и отчуждение. Они заметно оживились. Противников здесь больше не было, победила дружба.
— После подведения итогов будет банкет,- сказала моя коллега.- Мы тоже приглашены.
Но я отказался, посчитав что это будет уже совсем бессовестно.
— А я решила остаться,- сказала женщина. Похоже, проблем у нее было еще больше, чем у меня.
Голос совести взял меня за горло сразу, как только я покинул избирательный участок. «Как же так, думал я, рассуждаю о честности, других призываю, а сам что творю! Продался за «тридцать сребренников»! «Слаб человек перед искушением» — вспомнились
слова святых отцов. Получая деньги от своего работодателя, я еще раз согрешил: наврал, что все прошло нормально на выборах. А что до вышибалы, то, похоже, он действовал по своей инициативе.
Эту историю я запомнил на всю жизнь. Помню даже подробности. Ведь совесть живуча, сильна и у нее отличная память. Совесть – это не свод этических норм и вообще не людская придумка. Она вложена в человека самим Создателем и она – самое святое,
что в нас есть. Если всегда следовать голосу совести (а она знает ответы на все вопросы), то проживешь правильную жизнь.
Мне прожить правильную жизнь уже не удастся, но, может быть, обнародование этой истории отчасти сгладит мою вину.
В городе проходили выборы в местный властный орган. Мой старый приятель,
имеющий к этому какое-то отношение, предложил мне поработать наблюдателем
на избирательном участке. Я был вторым наблюдателем от его кандидата – для «усиления», как он выразился. В мои обязанности входило: явиться к вскрытию урн и
присутствовать до окончания подсчета голосов.
Ни одно из имен кандидатов мне не было известно, но я без колебаний согласился,
так как очень нуждался в деньгах.
Избирательный участок традиционно располагался в школе. За полчаса до окончания голосования я вошел во двор школы. Навстречу мне двигались трое мужчин, один из которых заметно выделялся своей фактурой: солидный, лощеный, отлично одетый, с
мужественными чертами лица. «Именно такие больше всего нравятся женщинам»,- отме-
тил я про себя.
— Мужчина, вы куда направляетесь? – обратился он ко мне.- Выборы закончились.
Я ответил, что являюсь вторым наблюдателем от такого-то кандидата и полез за
документами. Но их наличие, похоже, абсолютно не интересовало красавца-супермена.
— Давай, на выход! – неожиданно резко сказал он.
Лицо его и вся поза выражали стопроцентную решимость. Наверное, так выглядели римские гладиаторы. Меня, однако, возмутила его грубость.
— А вы кем будете? – поинтересовался я.
— Я сказал: на выход! – голосом тверже стали рубанул незнакомец и, с выражением
полной безнаказанности на лице, стал подталкивать меня.
Я попытался сопротивляться, но сразу понял, что ловить тут нечего: здоровяк был не только другой весовой категории, но и силой явно превосходил меня.
К счастью, мимо нас проходил милиционер в офицерском звании. Я не преминул воспользоваться такой возможностью и высказал свое возмущение. Но, к моему великому изумлению, представитель закона сделал вид, что ничего не видит и не слышит.
А вышибала, нисколько не смущаясь, с наглой ухмылкой продолжал теснить меня,
пока я не оказался за воротами.
Мне стало жутковато. Я позвонил своему приятелю, благодаря которому оказался в такой переделке, и попросил помощи.
— Он не имеет права так поступать,- был ответ.- Это незаконно. Скажи ему, что обратишься в суд. А я не могу приехать. Таких, как ты, у меня знаешь сколько!
Поняв, что деньги, на которые я рассчитывал, от меня уплывают, и надеяться можно только на себя, я стал дожидаться, когда мой обидчик скроется за углом. Затем быстро пересек пришкольную территорию, но на ступеньках при входе в здание вновь увидел вышибалу и его свиту.
Деньги или гордость? – выбор, который мне предстояло сделать в доли секунды. Первое перевесило, и я, как заяц, бегом прошмыгнул мимо врагов. Здоровяк рассмеялся
гомерическим хохотом, но преследовать меня никто не стал, так как из дверей выходили последние избиратели.
На самом избирательном участке обстановка внешне выглядела мирной. Но женщина, наблюдатель от того же кандидата, что и я, сказала что не все здесь чисто.
— Представляете, я ходила с членом комиссии и еще двумя наблюдателями по квартирам с переносной урной. Все шло ничего, но в последней квартире, куда нам нужно было зайти, шла свадьба. Причем среди гостей оказался родственник члена комиссии. И он пригласил того за стол. Он и зашел, вместе с урной! А мы остались за дверью.
— Так это же грубейшее нарушение! – воскликнул я.
— Конечно! Но все произошло настолько неожиданно, что мы опомнились лишь после того, как дверь захлопнулась. Стали звонить, а там шум-гам, музыка орет… Вобщем нам не открыли. Мы постояли минут пятнадцать и вернулись на участок. Составили протокол,
потом передадим своим шефам.
-Да надо вообще выяснить по адресу, была ли там на самом деле свадьба! Может это
чистая бутафория? – сказал я.
Между тем подходило время вскрытия урн. Тут к нам подошел очень солидный, довольно молодой мужчина и вежливо поинтересовался, каковы наши впечатления, не
устали ли? Он оказался представителем одного из конкурентов нашего кандидата. Мне
этот человек показался излишне любезным, в голове мелькнула мысль: «специально отвлекает, чтобы не следили за урнами».
Я демонстративно отошел в сторону. В это время все наблюдатели повернулись к урнам, к которым подошло четверо мужчин для выполнения главного пункта всей церемонии выборов. Но тут раздался громкий голос председателя избирательной комиссии:
— Внимание наблюдателей! Убедительно прошу вас не мешать нам вести подсчет бюллетеней и не приближаться к столу ближе двух метров. Вам все прекрасно будет видно. Имейте уважение к нашей работе, как мы к вашей!
Затем он привел несколько примеров из прошлого опыта о том, какие помехи создавали наблюдатели их работе.
— Ну что, видели? – спросила моя коллега.
— Что видел? – не понял я.
— Вы разве не заметили, что когда председатель обратился к нам, мужчины вскрыли урны и вбросили в них по пачке бюллетеней?
— Вот это да!..- только и выдохнул я.
Перед нами вновь возник тот словоохотливый мужчина.
— Все в порядке? – поинтересовался он.
— Ну, это как посмотреть! – ответил я.
— Мы должны победить! – твердо и уверенно произнес конкурент, пристально глядя мне в глаза.- Так надо!
— А откуда вы знаете, что другим кандидатам это не надо? – возразил я.
Противник посмотрел на меня оценивающим взглядом, но ничего не сказал. Затем предложил моей напарнице отойти в сторону. Мне показалось, что они слишком долго о чем-то беседовали. Когда женщина вернулась, вид ее был каким-то растерянным. Она тихонько сообщила, что всем наблюдателям неведомый благотворитель презентует по бутылке армянского коньяка «Пять звездочек».
— Что-о-о!!! – возмутился я.- Нас хотят купить за бутылку коньяка!?
— Они и деньги предлагали,- дрожащим голосом произнесла коллега, по тысяче рублей.
В то время это была весьма увесистая сумма для простого россиянина. В пять раз больше той, что мне причиталась за работу наблюдателя. Я тогда находился в весьма сложном финансовом положении и озвученной суммой мог решить сразу несколько проблем.
Женщина, сначала показавшаяся мне вполне принципиальной, молча ожидала моего ответа. Взгляд ее выражал неуверенность, волнение и был каким-то жалким. «Похоже, у нее тоже проблемы», — подумал я.
— Знаете что, мы ведь все равно не сможем изменить ситуацию,- заговорил я.
— Конечно, нет! – взгляд напарницы заметно потеплел.
— Кому и что мы докажем своей принципиальностью?
— Ну, конечно!
— И…, мне кажется, наш шеф, получи он такое предложение, согласился бы на него.
— Я тоже так думаю,- сказала женщина.- Но, только это между нами!
— Разумеется!
Через несколько минут она незаметно передала мне тысячу и завернутый в бумагу коньяк.
Обстановка на избирательном участке заметно потеплела. Вышибала, так агрессивно встретивший меня сначала, теперь был настроен вполне дружелюбно. С лиц наблюдателей исчезли напряженность и отчуждение. Они заметно оживились. Противников здесь больше не было, победила дружба.
— После подведения итогов будет банкет,- сказала моя коллега.- Мы тоже приглашены.
Но я отказался, посчитав что это будет уже совсем бессовестно.
— А я решила остаться,- сказала женщина. Похоже, проблем у нее было еще больше, чем у меня.
Голос совести взял меня за горло сразу, как только я покинул избирательный участок. «Как же так, думал я, рассуждаю о честности, других призываю, а сам что творю! Продался за «тридцать сребренников»! «Слаб человек перед искушением» — вспомнились
слова святых отцов. Получая деньги от своего работодателя, я еще раз согрешил: наврал, что все прошло нормально на выборах. А что до вышибалы, то, похоже, он действовал по своей инициативе.
Эту историю я запомнил на всю жизнь. Помню даже подробности. Ведь совесть живуча, сильна и у нее отличная память. Совесть – это не свод этических норм и вообще не людская придумка. Она вложена в человека самим Создателем и она – самое святое,
что в нас есть. Если всегда следовать голосу совести (а она знает ответы на все вопросы), то проживешь правильную жизнь.
Мне прожить правильную жизнь уже не удастся, но, может быть, обнародование этой истории отчасти сгладит мою вину.
Комментариев нет:
Отправить комментарий