Когда я училась в Московском университете в 1960-х годах, наш исторический факультет располагался на улице Герцена, через дорогу немного наискосок от Консерватории. Опять таки благодаря нашему любимому преподавателю Алексею Ильичу Комечу, который был запойным меломаном, мы девчонки бегали за ним хвостом на консерваторские концерты.
И вот однажды, осенью 1966 года мне позвонили и попросили сопроводить знаменитую пианистку Марию Вениаминовну Юдину на ее концерт в консерваторию. Я была в шоке. Не будучи даже знакомой с Юдиной, я не могла себе представить, что среди огромного количества ее поклонников не нашлось более достойного спутника. Но раздумывать было некогда. Времени оставалось мало и надо было быстро ехать на Смоленскую , в районе которой на Ростовской набережной располагалась квартира Марии Вениаминовны. Адрес был Ростовская набережная, д.З, кв. 153. на всякий случай мне дали и телефон : Г-4-74-74. Жила Юдина в весьма престижном кооперативном доме ученых, куда она переехала в начале 1960-х годов. Подъезд я разыскала не сразу. Поднялась на 9 этаж. Дверь была приоткрыта. Меня встретила не очень большого роста женщина, грузная , седая , с круглым лицом, одетая в какой-то старый плащ. На ногах у нее были кеды. Я опешила. В еще больший шок я пришла, когда рассмотрела почти нищенскую обстановку небольшой двухкомнатной квартиры: узкая железная кровать; самодельные стеллажи с книгами; заваленный бумагами стол; повсюду были нагромождены какие-то стопки бумаг, нот, книг. На столе лежала толстая библия, кое - где на стеллажах и на стенах стояли и висели иконы. Но особо рассматривать все было некогда. Мы уже опаздывали. Когда мы вышли из квартиры, Мария Вениаминовна дверь запирать не стала, просто прикрыла ее. На мой недоуменный взгляд сказала, что замок сломан, починить некогда, а воровать у нее все равно нечего. Как я узнала потом , в последние годы жизни Юдина жила практически почти на одну пенсию. Концертировать она уже не могла. Гонораров почти не получала. Но при этом продолжала помогать всем страждущим, одалживая деньги у друзей. Она всю жизнь кого-то спасала и выручала . Несколько позднее мне рассказали следующую историю : Мария Вениаминовна познакомилась в электричке с какой-то женщиной и та пожаловалась ей, что живет в нужде и ее дети недоедают. Юдина в это время как раз получила гонорар за пластинки с музыкой Баха. В результате она купила на этот гонорар корову для своей абсолютно случайной попутчицы.
Впоследствии, понимая, что уже не будет играть публично или записывать пластинки и, следовательно, расплатиться, с терпеливо ждущими и все понимающими кредиторами нет никакой возможности, Мария Вениаминовна решила из своей двухкомнатной квартиры переехать в однокомнатную в этом же доме, с девятого этажа на первый. Она рассчитывала получить разницу в деньгах и хоть с кем-то расплатиться.
Из квартиры Юдиной мы спустились вниз. У подъезда ожидало такси. После нищенской обстановки в те годы это выглядело роскошью. С трудом забравшись в машину, Мария Вениаминовна, видимо заметив мою напряженность, объяснила, что поездка на такси для нее не роскошь, а насущная необходимость - очень болят ноги. Этим же объяснялись и кеды : из-за распухших суставов в другой обуви она просто не могла передвигаться. Пока мы ехали в Консерваторию, мы успели о многом поговорить. Особенно она обрадовалась, когда узнала, что я живу на Петровско-Разумовской и хорошо знаю район Соломенной сторожки. Соломенную сторожку я обожала.В юности в любую погоду я любила прогуливаться по этому старому московскому дачному поселку, который располагался за железной дорогой , совсем рядом с моим домом. Откуда мне было знать, что как раз в это время в одной из дач жила великая пианистка Мария Вениаминовна Юдина.
До Соломенной сторожки Юдина жила на Беговой. Именно здесь в 1947 году Борис Леонидович Пастернак в квартире Юдиной читал первую часть “Доктора Живаго”. В начале 1950-х годов Мария Вениаминовна решает переехать с Беговой в район Тимирязевской академии в деревянный дом, где она могла играть, никому не мешая. О своем новом месте жительства Юдина пишет пишет Пастернаку: "Здесь тишина невообразимая. Вижу закаты и восходы, иней, слышу ветер и птиц. Топлю печь и порою таю снег для питья и мытья... Благодарю Провидение каждый день, ибо окружена молодыми душами... Начались уже занятия с моими обожаемыми студентами".
В своих воспоминаниях Екатерина Крашенникова, хорошая знакомая Пастернака, вспоминает о своем знакомстве с Юдиной в 1956 году : " Пастернак попросил передать вторую часть “Живаго”, находившуюся у нас на прочтении, Марии Вениаминовне. “Только не на Беговую, она теперь живет в районе Соломенной сторожки”, — и он дал нам ее новый адрес. Мы отправились исполнять поручение. Ехали долго — на краю света, рядом с Тимирязевской академией, двухэтажный высокий дом. Осень в разгаре, золотая, дорожка от калитки подводила к крутой лестнице, поднимавшейся почти до крыши. Наверху лестницы крошечный балкончик, с него — дверь в юдинскую квартиру.
Налево от входной двери — кухонька, то есть стол с плиткой. За занавеской — столовая с длинным столом, вдоль которого стояли стулья, тут же ложе Марии Вениаминовны — небольшой диванчик. И — кирпичная небольшая печь. Вторая комната, с роялем, почти пустая, пол чисто вымыт."
Однако жизнь в деревянном доме без удобств через несколько лет оказалась для Юдиной совсем не райской. Она сообщала одному своему знакомому : ""Я всё же устала топить печку, а весною в бури – ничем не упраздняемый дым. Вечно чинить разрушающиеся ступени, рамы, крышу, кустарный водопровод, летом запасать 12 кубометров дров, ездить на машине для любого необходимого персонального разговора к своему секретарю, платить за это грандиозные деньги, тратить часы, дни и недели на борьбу со стихиями – вместо изучения партитур!".
И тут, к счастью, появилась возможность получить квартиру на Ростовской набережной в доме ученых, куда Юдина и переехала.
В результате нашей поездки с Юдиной я попала на ее концерт. На сцене Мария Вениаминовна преобразилась. Вернувшись с концерта, я записала в своем дневнике:
11 ноября 1966 года
" Только что с концерта Юдиной. Ни один пианист не значит для меня столько, сколько она. Вполне возможно, что как говорят некоторые "знатоки", Юдина уже стара, играет неровно, мажет и т.д, и т.п. , но ее игра наполнена той огромной духовностью, которую я далеко не всегда чувствую в игре многих знаменитых пианистов ( и даже у прославленного Рихтера). Юдина многим не нравится - особенно ее трактовка Бетховена. А я ее Бетховена очень люблю. Еще в сегодняшнем концерте был хорош Шуберт. " Картинки с выставки" Мусоргского особого впечатления не произвели.
Но до чего хороша сама Юдина. Один из последних представителей талантливой, а в чем-то и гениальной , плеяды. Ахматова, Пастернак, Фальк, Юдина , - вот звенья той единой цепи. Юдина уже что-то вневременное. В своем черном бархатном платье, напоминающем, когда она сидит, какую-то королевскую мантию; с седыми вьющимися распущенными волосами, она напоминает ассоциативно каких-то гениальных музыкантов в париках 18 века.
Публика в основном состояла из ярых почитателей. Юдина была принята великолепно. Ее буквально засыпали цветами и провожали долго несмолкающими овациями. Это все выглядело даже как своеобразная демонстрация любви и уважения, получившая публичное выражение впервые после долгого перерыва.
Игра Юдиной , несмотря на какие-то технические погрешности, вызвала у меня " ностальгию по прекрасному, по вечности".
Уже позже я узнала подробности о жизни Марии Вениаминовны, полной творческих взлетов и множества бедствий и страданий.
Первые уроки игры на фортепиано Маша Юдина получила в возрасте шести лет от Фриды Тейтельбаум-Левинзон, в 1912 поступила в Петербургскую консерваторию, где также изучала широкий круг других дисциплин. Блестяще окончив консерваторию в 1921, была принята в штат консерватории и начала активную концертную деятельность, впервые выступив с оркестром Петроградской филармонии под управлением Эмиля Купера. Первое сольное выступление Юдиной в Москве состоялось в 1929 году.
Когда ей было всего 16-ть лет, Юдина написала следующее: "Я знаю лишь один путь к Богу - через искусство. Не утверждаю, что этот путь универсальный. Я знаю, что есть и другие дороги, но чувствую, что мне доступен лишь этот. Все божественное, духовное впервые явилось мне через искусство, через одну ветвь его - музыку. Это - мое призвание, верю в него и в силу свою в нем. Я должна неизменно идти по пути духовных созерцаний, собирать себя для просветления, которое придет однажды. В этом - смысл моей жизни. Я - звено в цепи искусства".
В 1919 году Юдина крестилась "из еврейства в Православие" в Ленинграде (тогда Петрограде) в храме Покрова Божией Матери у отца Протоиерея Николая Чепурина.
В молодости в жизнь Юдиной вошел отец Павел Флоренский. Она написала ему письмо, на которое он отозвался, приглашая ее встретиться. Знакомство продолжалось вплоть до его ареста, а потом закрепилось дружбой с его семьей, особенно, конечно, с женой Флоренского Анной Михайловной.
В 1930 Юдину увольняют из Ленинградской консерватории после газетных публикаций в рамках борьбы с религиозными взглядами преподавателей
Когда в Ленинграде началась новая волна репрессий, поздно вечером в квартире Марии Вениаминовны раздался звонок. Она открыла дверь — перед ней стоял один из “высоких хозяев” Ленинграда, ее однофамилец, ее поклонник. “Мария Вениаминовна, вам нужно немедленно уехать”. Она поблагодарила и рано утром уехала в Москву.
Два года спустя ей удаётся получить место профессора в консерватории Тбилиси, а с 1936 — (при содействии Генриха Нейгауза) в Московской консерватории, где она работала до 1951. В 1944—1960 Юдина также преподавала в Институте имени Гнесиных.
Как не странно, но в войну преследования Юдиной утихли. И это объяснялось вполне определенными причинами. Юдина относилась к числу любимых пианистов Иосифа Сталина. И вот однажды произошла совершенно невероятная история. В пересказе С Волкова она звучала , примерно, так : "Однажды в Радиокомитете раздался телефонный звонок, повергший в состояние ступора всех тамошних начальников. Звонил Сталин. Он сказал, что накануне слушал по радио фортепьянный концерт Моцарта в исполнении Юдиной. Спросил: существует ли пластинка с записью концерта? "Конечно, есть, Иосиф Виссарионович", - ответили ему. "Хорошо, - сказал Сталин. - Пришлите завтра эту пластинку ко мне на дачу".
Едва была повешена трубка, руководители Радиокомитета впали в дикую панику. Дело в том, что на самом-то деле никакой пластинки не было, а концерт передавали из студии. "Но Сталину, - рассказывает Шостакович, - смертельно боялись сказать "нет". Никто не знал, какие будут последствия. Жизнь человеческая ничего не стоила. Можно было только поддакивать".
Срочно вызвали Юдину, собрали оркестр и ночью устроили запись. Все тряслись от страха. И только Юдина была спокойна. Дирижер от страха ничего не соображал, пришлось его отправить домой. Вызвали другого - та же история: он дрожал сам и сбивал оркестр. Только третий дирижер смог довести запись до конца. Это был уникальный случай в истории звукозаписи - смена трех дирижеров. К утру запись была готова. На другой день в сверхсрочном порядке была изготовлена пластинка в одном экземпляре, который и был отправлен Сталину.
Но история на этом не закончилась. Через некоторое время Юдина получила конверт, в который было вложено 20 тысяч рублей - огромные по тем временам деньги. Ей сообщили, что это сделано по личному указанию товарища Сталина. И тогда она написала Сталину такое письмо: "Благодарю Вас, Иосиф Виссарионович, за Вашу помощь. Я буду молиться за Вас денно и нощно и просить Господа, чтобы он простил Ваши прегрешения перед народом и страной. Господь милостив, он простит. А деньги я отдам на ремонт церкви, в которую хожу".
В 1960 году Мария Юдина опять была уволена
из Гнесинского института из-за своих православных убеждений и за симпатии к современной западной музыке. Она продолжала давать публичные концерты, но ей было отказано в записях. После того, как в Ленинграде она прочла со сцены стихи Бориса Пастернака в ответ на вызов на бис, Юдиной был запрещено концертирование на срок в пять лет. В 1966 году, когда запрещение было снято, Мария Юдина на своих концертах читала еще лекции по романтизму в Московской Консерватории. Это было незабываемо. Сама Юдина так рассказывала про эти необычные выступления : "Знаете, решилась на небольшой цикл лекций о высочайших точках нашей культуры. Вчера в Малом зале комментировала и читала стихиры и отчасти канон Иоанна Дамаскина, посвященные погребению. — И без всякого перехода добавляла с возмущением: — Нужно же, чтобы хоть немножко выходили из привычного мысленного стойла!”
Последний концерт Марии Вениаминовны Юдиной состоялся в 1969 году.
И вот однажды, осенью 1966 года мне позвонили и попросили сопроводить знаменитую пианистку Марию Вениаминовну Юдину на ее концерт в консерваторию. Я была в шоке. Не будучи даже знакомой с Юдиной, я не могла себе представить, что среди огромного количества ее поклонников не нашлось более достойного спутника. Но раздумывать было некогда. Времени оставалось мало и надо было быстро ехать на Смоленскую , в районе которой на Ростовской набережной располагалась квартира Марии Вениаминовны. Адрес был Ростовская набережная, д.З, кв. 153. на всякий случай мне дали и телефон : Г-4-74-74. Жила Юдина в весьма престижном кооперативном доме ученых, куда она переехала в начале 1960-х годов. Подъезд я разыскала не сразу. Поднялась на 9 этаж. Дверь была приоткрыта. Меня встретила не очень большого роста женщина, грузная , седая , с круглым лицом, одетая в какой-то старый плащ. На ногах у нее были кеды. Я опешила. В еще больший шок я пришла, когда рассмотрела почти нищенскую обстановку небольшой двухкомнатной квартиры: узкая железная кровать; самодельные стеллажи с книгами; заваленный бумагами стол; повсюду были нагромождены какие-то стопки бумаг, нот, книг. На столе лежала толстая библия, кое - где на стеллажах и на стенах стояли и висели иконы. Но особо рассматривать все было некогда. Мы уже опаздывали. Когда мы вышли из квартиры, Мария Вениаминовна дверь запирать не стала, просто прикрыла ее. На мой недоуменный взгляд сказала, что замок сломан, починить некогда, а воровать у нее все равно нечего. Как я узнала потом , в последние годы жизни Юдина жила практически почти на одну пенсию. Концертировать она уже не могла. Гонораров почти не получала. Но при этом продолжала помогать всем страждущим, одалживая деньги у друзей. Она всю жизнь кого-то спасала и выручала . Несколько позднее мне рассказали следующую историю : Мария Вениаминовна познакомилась в электричке с какой-то женщиной и та пожаловалась ей, что живет в нужде и ее дети недоедают. Юдина в это время как раз получила гонорар за пластинки с музыкой Баха. В результате она купила на этот гонорар корову для своей абсолютно случайной попутчицы.
Впоследствии, понимая, что уже не будет играть публично или записывать пластинки и, следовательно, расплатиться, с терпеливо ждущими и все понимающими кредиторами нет никакой возможности, Мария Вениаминовна решила из своей двухкомнатной квартиры переехать в однокомнатную в этом же доме, с девятого этажа на первый. Она рассчитывала получить разницу в деньгах и хоть с кем-то расплатиться.
Из квартиры Юдиной мы спустились вниз. У подъезда ожидало такси. После нищенской обстановки в те годы это выглядело роскошью. С трудом забравшись в машину, Мария Вениаминовна, видимо заметив мою напряженность, объяснила, что поездка на такси для нее не роскошь, а насущная необходимость - очень болят ноги. Этим же объяснялись и кеды : из-за распухших суставов в другой обуви она просто не могла передвигаться. Пока мы ехали в Консерваторию, мы успели о многом поговорить. Особенно она обрадовалась, когда узнала, что я живу на Петровско-Разумовской и хорошо знаю район Соломенной сторожки. Соломенную сторожку я обожала.В юности в любую погоду я любила прогуливаться по этому старому московскому дачному поселку, который располагался за железной дорогой , совсем рядом с моим домом. Откуда мне было знать, что как раз в это время в одной из дач жила великая пианистка Мария Вениаминовна Юдина.
До Соломенной сторожки Юдина жила на Беговой. Именно здесь в 1947 году Борис Леонидович Пастернак в квартире Юдиной читал первую часть “Доктора Живаго”. В начале 1950-х годов Мария Вениаминовна решает переехать с Беговой в район Тимирязевской академии в деревянный дом, где она могла играть, никому не мешая. О своем новом месте жительства Юдина пишет пишет Пастернаку: "Здесь тишина невообразимая. Вижу закаты и восходы, иней, слышу ветер и птиц. Топлю печь и порою таю снег для питья и мытья... Благодарю Провидение каждый день, ибо окружена молодыми душами... Начались уже занятия с моими обожаемыми студентами".
В своих воспоминаниях Екатерина Крашенникова, хорошая знакомая Пастернака, вспоминает о своем знакомстве с Юдиной в 1956 году : " Пастернак попросил передать вторую часть “Живаго”, находившуюся у нас на прочтении, Марии Вениаминовне. “Только не на Беговую, она теперь живет в районе Соломенной сторожки”, — и он дал нам ее новый адрес. Мы отправились исполнять поручение. Ехали долго — на краю света, рядом с Тимирязевской академией, двухэтажный высокий дом. Осень в разгаре, золотая, дорожка от калитки подводила к крутой лестнице, поднимавшейся почти до крыши. Наверху лестницы крошечный балкончик, с него — дверь в юдинскую квартиру.
Налево от входной двери — кухонька, то есть стол с плиткой. За занавеской — столовая с длинным столом, вдоль которого стояли стулья, тут же ложе Марии Вениаминовны — небольшой диванчик. И — кирпичная небольшая печь. Вторая комната, с роялем, почти пустая, пол чисто вымыт."
Однако жизнь в деревянном доме без удобств через несколько лет оказалась для Юдиной совсем не райской. Она сообщала одному своему знакомому : ""Я всё же устала топить печку, а весною в бури – ничем не упраздняемый дым. Вечно чинить разрушающиеся ступени, рамы, крышу, кустарный водопровод, летом запасать 12 кубометров дров, ездить на машине для любого необходимого персонального разговора к своему секретарю, платить за это грандиозные деньги, тратить часы, дни и недели на борьбу со стихиями – вместо изучения партитур!".
И тут, к счастью, появилась возможность получить квартиру на Ростовской набережной в доме ученых, куда Юдина и переехала.
В результате нашей поездки с Юдиной я попала на ее концерт. На сцене Мария Вениаминовна преобразилась. Вернувшись с концерта, я записала в своем дневнике:
11 ноября 1966 года
" Только что с концерта Юдиной. Ни один пианист не значит для меня столько, сколько она. Вполне возможно, что как говорят некоторые "знатоки", Юдина уже стара, играет неровно, мажет и т.д, и т.п. , но ее игра наполнена той огромной духовностью, которую я далеко не всегда чувствую в игре многих знаменитых пианистов ( и даже у прославленного Рихтера). Юдина многим не нравится - особенно ее трактовка Бетховена. А я ее Бетховена очень люблю. Еще в сегодняшнем концерте был хорош Шуберт. " Картинки с выставки" Мусоргского особого впечатления не произвели.
Но до чего хороша сама Юдина. Один из последних представителей талантливой, а в чем-то и гениальной , плеяды. Ахматова, Пастернак, Фальк, Юдина , - вот звенья той единой цепи. Юдина уже что-то вневременное. В своем черном бархатном платье, напоминающем, когда она сидит, какую-то королевскую мантию; с седыми вьющимися распущенными волосами, она напоминает ассоциативно каких-то гениальных музыкантов в париках 18 века.
Публика в основном состояла из ярых почитателей. Юдина была принята великолепно. Ее буквально засыпали цветами и провожали долго несмолкающими овациями. Это все выглядело даже как своеобразная демонстрация любви и уважения, получившая публичное выражение впервые после долгого перерыва.
Игра Юдиной , несмотря на какие-то технические погрешности, вызвала у меня " ностальгию по прекрасному, по вечности".
Уже позже я узнала подробности о жизни Марии Вениаминовны, полной творческих взлетов и множества бедствий и страданий.
Первые уроки игры на фортепиано Маша Юдина получила в возрасте шести лет от Фриды Тейтельбаум-Левинзон, в 1912 поступила в Петербургскую консерваторию, где также изучала широкий круг других дисциплин. Блестяще окончив консерваторию в 1921, была принята в штат консерватории и начала активную концертную деятельность, впервые выступив с оркестром Петроградской филармонии под управлением Эмиля Купера. Первое сольное выступление Юдиной в Москве состоялось в 1929 году.
Когда ей было всего 16-ть лет, Юдина написала следующее: "Я знаю лишь один путь к Богу - через искусство. Не утверждаю, что этот путь универсальный. Я знаю, что есть и другие дороги, но чувствую, что мне доступен лишь этот. Все божественное, духовное впервые явилось мне через искусство, через одну ветвь его - музыку. Это - мое призвание, верю в него и в силу свою в нем. Я должна неизменно идти по пути духовных созерцаний, собирать себя для просветления, которое придет однажды. В этом - смысл моей жизни. Я - звено в цепи искусства".
В 1919 году Юдина крестилась "из еврейства в Православие" в Ленинграде (тогда Петрограде) в храме Покрова Божией Матери у отца Протоиерея Николая Чепурина.
В молодости в жизнь Юдиной вошел отец Павел Флоренский. Она написала ему письмо, на которое он отозвался, приглашая ее встретиться. Знакомство продолжалось вплоть до его ареста, а потом закрепилось дружбой с его семьей, особенно, конечно, с женой Флоренского Анной Михайловной.
В 1930 Юдину увольняют из Ленинградской консерватории после газетных публикаций в рамках борьбы с религиозными взглядами преподавателей
Когда в Ленинграде началась новая волна репрессий, поздно вечером в квартире Марии Вениаминовны раздался звонок. Она открыла дверь — перед ней стоял один из “высоких хозяев” Ленинграда, ее однофамилец, ее поклонник. “Мария Вениаминовна, вам нужно немедленно уехать”. Она поблагодарила и рано утром уехала в Москву.
Два года спустя ей удаётся получить место профессора в консерватории Тбилиси, а с 1936 — (при содействии Генриха Нейгауза) в Московской консерватории, где она работала до 1951. В 1944—1960 Юдина также преподавала в Институте имени Гнесиных.
Как не странно, но в войну преследования Юдиной утихли. И это объяснялось вполне определенными причинами. Юдина относилась к числу любимых пианистов Иосифа Сталина. И вот однажды произошла совершенно невероятная история. В пересказе С Волкова она звучала , примерно, так : "Однажды в Радиокомитете раздался телефонный звонок, повергший в состояние ступора всех тамошних начальников. Звонил Сталин. Он сказал, что накануне слушал по радио фортепьянный концерт Моцарта в исполнении Юдиной. Спросил: существует ли пластинка с записью концерта? "Конечно, есть, Иосиф Виссарионович", - ответили ему. "Хорошо, - сказал Сталин. - Пришлите завтра эту пластинку ко мне на дачу".
Едва была повешена трубка, руководители Радиокомитета впали в дикую панику. Дело в том, что на самом-то деле никакой пластинки не было, а концерт передавали из студии. "Но Сталину, - рассказывает Шостакович, - смертельно боялись сказать "нет". Никто не знал, какие будут последствия. Жизнь человеческая ничего не стоила. Можно было только поддакивать".
Срочно вызвали Юдину, собрали оркестр и ночью устроили запись. Все тряслись от страха. И только Юдина была спокойна. Дирижер от страха ничего не соображал, пришлось его отправить домой. Вызвали другого - та же история: он дрожал сам и сбивал оркестр. Только третий дирижер смог довести запись до конца. Это был уникальный случай в истории звукозаписи - смена трех дирижеров. К утру запись была готова. На другой день в сверхсрочном порядке была изготовлена пластинка в одном экземпляре, который и был отправлен Сталину.
Но история на этом не закончилась. Через некоторое время Юдина получила конверт, в который было вложено 20 тысяч рублей - огромные по тем временам деньги. Ей сообщили, что это сделано по личному указанию товарища Сталина. И тогда она написала Сталину такое письмо: "Благодарю Вас, Иосиф Виссарионович, за Вашу помощь. Я буду молиться за Вас денно и нощно и просить Господа, чтобы он простил Ваши прегрешения перед народом и страной. Господь милостив, он простит. А деньги я отдам на ремонт церкви, в которую хожу".
В 1960 году Мария Юдина опять была уволена
из Гнесинского института из-за своих православных убеждений и за симпатии к современной западной музыке. Она продолжала давать публичные концерты, но ей было отказано в записях. После того, как в Ленинграде она прочла со сцены стихи Бориса Пастернака в ответ на вызов на бис, Юдиной был запрещено концертирование на срок в пять лет. В 1966 году, когда запрещение было снято, Мария Юдина на своих концертах читала еще лекции по романтизму в Московской Консерватории. Это было незабываемо. Сама Юдина так рассказывала про эти необычные выступления : "Знаете, решилась на небольшой цикл лекций о высочайших точках нашей культуры. Вчера в Малом зале комментировала и читала стихиры и отчасти канон Иоанна Дамаскина, посвященные погребению. — И без всякого перехода добавляла с возмущением: — Нужно же, чтобы хоть немножко выходили из привычного мысленного стойла!”
Последний концерт Марии Вениаминовны Юдиной состоялся в 1969 году.
Комментариев нет:
Отправить комментарий